Кконцу 2016 г. до четверти кредитного портфеля у банков могут составить просроченные и реструктурированные кредиты, заявил во вторник старший директор направления «Финансовые институты» S&P Борис Копейкин.
На начало 2016 г. на ссуды, просроченные более чем на 90 дней, приходилось около 9%, подсчитали аналитики S&P, оставшееся – реструктурированные кредиты.
С оценкой S&P согласился владелец группы «Сафмар» Микаил Шишханов. «Но я не считаю реструктуризацию ухудшением [качества портфеля]: портфель должен генерить потоки, и если банк пошел навстречу клиенту и правильно реструктурировал денежные потоки, то это не плохо», – заявил он, добавив, что, по его субъективным ощущениям, пик ухудшения портфелей уже пройден.
Содействуют как могут
Около 20% ссуд крупнейшим клиентам были реструктурированы, говорил в сентябре экс-зампред ЦБ Михаил Сухов. Банки входят в положение заемщиков, корректируют процентные ставки, уровень обеспечения, поддерживают реальный сектор экономики, сказал он. В некоторых случаях банки даже входят в прямое участие, хотя они не должны заниматься производственной, торговой и страховой деятельностью, заметил он: «Порядка 180 млрд руб. – это кредитный портфель, переоформленный в долевое участие».
«По нашим оценкам, доля таких [просроченных и реструктурированных] кредитов в портфеле уже около 20%», – говорит аналитик Fitch Александр Данилов. По итогам полугодия у крупнейших банков, на которые приходится примерно 70% активов всего банковского сектора, было около 15% реструктурированных ссуд в портфеле, еще около 9% кредитов по системе проблемные (4–5-й категории качества – проблемные и безнадежные). Частично они пересекаются, объясняет он, но даже с корректировкой общий объем составит около 20% от всех кредитов.
Так, у Сбербанка по итогам полугодия на реструктурированные ссуды пришлось 19,9% от кредитного портфеля, с начала года их доля увеличилась на 2,1 процентного пункта, следует из презентации госбанка к отчетности по МСФО. При этом доля неработающих кредитов в реструктурированной задолженности с начала года сократилась на 3 п. п. до 8,3%.
По словам члена правления Райффайзенбанка Оксаны Панченко, если банк видит, что у клиента падает коэффициент обслуживания долга, но клиент жив и благополучно работает, а требуется снижение нагрузки, то банк фактически сподвигнет клиента к дефолту, если не пересмотрит условия обслуживания долга.
«Не все реструктурированные ссуды являются проблемными», – подтверждает Данилов. По его словам, в реструктуризацию могут попадать как долги, которые без пролонгации стали бы проблемными, так и те, где изменение условий не связано с проблемами у заемщика, но у банков нет единого подхода, какие ссуды относить к реструктурированным.
У Промсвязьбанка доля обесцененных кредитов примерно соответствует объему реструктурированных ссуд – всего около 20% портфеля по МСФО, говорит зампред правления банка Владимир Мамакин. «Эти ссуды в 2014–2015 гг. были идентифицированы как предпроблемные, по части из них проведены реструктуризации. Сегодня мы начинаем смотреть на портфель этих ссуд с осторожным оптимизмом – часть может выйти из числа просроченных задолженностей в нормально работающие кредиты», – указывает он.
Есть банки, которые показывают большую долю реструктуризации, а есть те, что не показывают почти ничего – в большинстве случаев в это трудно поверить, резюмирует Данилов.
Несмотря на то что у банкиров явно оптимистичные прогнозы, S&P считает, что по итогам 2016 г. просроченные ссуды будут занимать уже 10–11% портфеля, а по итогам 2017 г. – 12%. Объем реструктурированных кредитов, которые потенциально могут попасть в зону проблемных, увеличивает проблемный портфель почти до 20% общего кредитного портфеля, резюмирует аналитик S&P Анастасия Турдыева.
«Сложно сказать однозначно, достигла ли система дна с точки зрения просроченных кредитов в корпоративном бизнесе. Возможно, мы к нему уже вплотную приблизились: курсовые скачки реализовались в конце 2014 г. – 2015 г., выручка многих предприятий сократилась», – говорит Панченко.